Рассказ «Прекрасное далёко»

Александр Шилякин родился в 1995 году в Новочеркасске, с 2013 года живет в Москве, работает музейным смотрителем на Выставке достижений народного хозяйства. Пишет рассказы, лирику. Публиковался в журнале «Речпорт», в сообществе «Внеклассовые чтения».

Зеленый июнь стоял до окон третьего этажа. На вспоротом диване сидели девушки, смотрели, как зеленеет июнь за окном, дует им в лица, прохладный. Из подъезда через открытую дверь тянет в брошенную квартиру запахом сигарет, сыро и тихо в подъезде, курят на лестнице юноши постарше.

— А тебе нельзя! — смеется юноша, поднимает сигарету повыше, чтобы мальчик не дотянулся.

Девушки смеются. Мальчик оглянулся на девочек и пнул красивого, высокого юношу.

— Ах ты зараза!

Красивый юноша махнул ногой в сторону мальчика, рукой с сигаретой взмахнул, мальчик от ноги увернулся и схватил сигарету из руки юноши.

Девушки смеются. Мальчик сунул сигарету в зубы и пошел по бетонному полу, хрустнуло под ногой битое стекло. Зеленый июнь покачивается за пустой оконной рамой, мальчик с сигаретой сидит на подоконнике.

— Сколько время? — спрашивает мальчик.

— Два часа, — отвечает ему юноша, который на газете колбасу режет коротким ножиком.

— Дай программу посмотреть, — говорит мальчик юноше.

Юноша взял несколько листов из газеты и подал мальчику. Мальчик посмотрел программку и сказал:

— По первому каналу гостья из будущего идет — включай, Сашка! — девушки смеются.

Саша встал с подоконника, бросил окурок в банку из-под кофе. Большой телевизор стоял на табуретке перед диваном. Саша присел перед ним и включил, экран горел сначала тускло, потом просветлел, помехи белые с серым пошли. Саша поправлял антенну одной рукой, другой переключал передачи.

Юноши вошли в квартиру из подъезда и сели на диван, девушек посадили себе на колени. Экран моргнул, черно-белые люди на экране стали ходить.

Из трехлитровой банки по очереди отпивали пиво юноши и девушки, колбасу, порезанную кружочками, брали с газеты, смотрели телевизор.

— Газета прошлогодняя, дурак, — сказал один из юношей, заглянул в программку, потом посмотрел в телевизор.

— Сам дурак, смотри, гостья из будущего идет, — сказал Саша.

— Интересно, как это, — юноша отложил жирную от колбасы газету, жирной от колбасы рукой девушку обнял.

— Да вот так, — сказал ему Саша.

— Пиво закончилось, — сказал другой юноша.

— Кто пойдет? — спросили девушки.

— Я схожу, — сказал Саша.

Юноши полезли в карманы, откидываясь на спинку дивана. Бросали монеты на стол, застеленный газетами. Саша собрал жирные от юношеских пальцев монеты и положил в карман, взял пустую стеклянную банку и пошел к двери.

— Если есть кто сейчас у ларька, спроси купить, — кто-то сказал ему вслед.

— Или Леонида Семеновича попроси, он свой мужик, — сказал ему вслед еще кто-то.

— Разберусь, — сказал Саша.

В прохладном подъезде шел Саша вниз по лестнице, заглядывал в пустые квартиры. Лежали там на полу старые календари, страницы из книг, зеркала в трельяже разбитые, а в окнах разбитых зеленеет июнь. Больше не живут здесь, разбиты зеркала, в которые когда-то смотрели на себя женщины.

У подъезда пахнут деревья в цвету, спят под деревьями мужики. В глубине двора, за столом в тени цветущих деревьев сидит Леонид Семенович с кем-то перед шахматной доской, берет короля и бьет им по доске.

— Сливай воду, Степа! — громко сказал Леонид Семенович.

Степа нахмурился и долго на доску смотрел. Потом плюнул в сторону и встал из-за стола. Закурил и отвернулся, посматривал на Леонида Семеновича из-за плеча.

— Ты на меня не зыркай! Тебя, дурака, только учить! — смеялся Леонид Семенович.

Саша подошел к столу и посмотрел на доску.

— Играть будешь, Сашок?

— Нет, Леонид Семенович, не буду. Мне бы пива купить.

— Пива! Это хорошо. Сейчас время обед, закрыто все, погуляй пока, потом сходим, — Леонид Семенович расставлял фигуры. — Ну что, Степа, отыгрываться будешь?

В обед небо синее, где-то из открытого окна музыка играет. Женщина вешает на веревку простыни, вокруг нее мальчик ездит на трехколесном велосипеде. В песочнице девочка учит пьяного дядю Колю делать куличи из песка. У дороги мальчик в пыли машину рисует палкой, а девочка сандаликом стирает. На автомобильной покрышке, вкопанной в землю у обочины, сидит мальчик и смотрит на дорогу. Рот у него выпачкан фиолетовым, тютину ел.

— Ты чего? — спросил его Саша.

— Жду, когда папа из Москвы приедет, — ответил мальчик, глядя на дорогу в Москву.

— Он давно уехал?

— Да, вчера утром.

— А машина какая?

— Белый МАЗ.

— Ну давай вместе подождем.

И ждали, проезжали мимо машины, кисло пахло от свалки напротив, сидели мальчики на вкопанных в землю покрышках у въезда во двор и ждали, когда придет из Москвы папа на белом МАЗе.

Встал Саша, не дождавшись, и пошел по улице, там у низкого забора стояла девочка и смотрела, как плетутся розы по глухой стене старого дома. Саша у нее спросил:

— Хочешь я тебе сорву?

— Они же колючие, поранишься.

— Ничего, не страшно. На, подержи банку.

Саша перелез через низкий забор обернул руку рубашкой и срывал красные цветки. Девочка, рот приоткрыв, смотрела на него, в опущенных руках банку держала.

— Ты чего там делаешь, чертененок?!

Бабка торопилась, показывала в воздухе костылем, спускаясь с крыльца.

— Бабушка, я только три цветка девочке сорву, не кричи!

— Я тебе дам! Как дам сейчас три цветка тебе! Девочка, вон, твоя бежит?

Саша обернулся и увидел, как девочка бежит по улице, банку бросила у забора. Бабушка махнула костылем и крикнула:

— Чего ты встал, догоняй! Зря рвал чтоль?

Саша перепрыгнул через забор и побежал за девочкой. Бабушка вслед ему строго улыбалась.

Из-за угла дома смотрела девочка, как Саша за ней бежит, и смеялась, цветы в руке у него. Саша подбежал к девочке и отдал красные цветы.

— Спасибо, — сказала девочка.

— Зачем банку бросила?

— Испугалась бабку.

— Бояка ты. Как тебя зовут?

— Катя, а тебя?

— Саша.

Саша тронул рукой в кармане жирные монеты.

— Пойдешь со мной в магазин?

— Пойду.

По пыльной дороге Катя и Саша к белому ларьку идут мимо дерева, сидят на дереве мальчики, другие мальчики бегут к ним через дорогу с автоматами в руках.

— Тра-та-та-та, — кричат мальчики, бегущие по дороге, мальчикам, сидящим на дереве.

— Тра-та-та та-та-та, — кричат мальчики с дерева бегущим к ним по дороге мальчикам,

— Все, вы умерли! — кричат мальчики с дороги мальчикам, сидящим на дереве.

— Нет, это вы умерли! — кричат с дерева мальчики мальчикам на дороге.

— Вы врете! Мы вас раньше убили!

— Нет мы вас убили, я в вас гранаты кидал!

Саша держал Катю за руку, чтобы она не боялась выстрелов.

— Пойдите к Леониду Семеновичу, он точно скажет кто кого убил, — сказал Саша одному из мальчиков, проходя мимо.

У ларька сидели на бордюре два мужика. Вытянув ноги, они оперлись друг о друга плечами, дремали. В ларьке две женщины ругались. Саша с Катей прошли мимо дремавших на бордюре мужиков и заглянули в окошко ларька. Внутри женщина с красным лицом крикнула:

— Чтоб это было в последний раз, ты меня поняла?

Продавщица в бледно голубом фартуке кивнула ей. Женщина с красным лицом вышла из ларька, хлопнув дверью. Молодая продавщица вздохнула и взглянула в окошко.

— Здрасьте. Дайте мороженое, — сказал Саша и повернулся к Кате. — тебе какое?

— Шоколадное, — сказала Катя, не поднимая глаз от цветов в своей руке.

— Шоколадное, — сказал Саша продавщице.

Женщина подошла к сидящим на бордюре мужчинам и несильно пнула ногой одного. Он вздрогнул и начал вставать. Сидящий рядом мужик повалился на бок и проснулся. Он лежал на асфальте и сонными глазами смотрел вокруг, на злую женщину, на своего товарища, которого женщина держала под руку, на Сашу, покупавшего Кате мороженое.

Женщина под руку увела шатавшегося мужика, а лежавший у ларька застонал, вставая. Он подошел к Кате и погладил ее по голове. Саша обернулся и дал Кате мороженое, посмотрел в воспаленные глаза мужика.

— Ты Леонида Семеновича видел сегодня?

— Видел в обед, во дворе играл в шахматы.

— Я ему вчера проигрался в карты.

— Ну и что? Иди отыгрывайся.

— Я карты свои где-то потерял. Есть пять рублей? Я верну.

— Не надо, я куплю карты, только пойдем вместе, я играть буду.

— Это как так?

— Ты ж пьяный, как ты играть будешь?

Саша повернулся к окошку и сказал:

— Дайте еще карты.

Саша вытащил жирную монету и положил в окошко.

Катя облизывала шоколадное мороженное и смотрела, как Саша с дядей разговаривает.

— Кать, погуляй пока, я сейчас поиграю в карты и приду, — сказал Саша.

Катя быстро закивала ему в ответ. Когда Саша с дядей уходил, она посмотрела им вслед и заплакала.

В глубине двора, за столом в тени цветущих деревьев сидит Леонид Семенович. Перед ним мальчики толкаются и кричат. Леонид Семенович слушает их, смотрит в лица мальчиков, улыбается. Саша издали услышал, как Леонид Семенович ударил ладонью по столу, встал перед мальчиками высокий Леонид Семенович и громко сказал:

— Бойцы, прекратить базар!

Мальчики замерли и умолкли, испуганно подняли глаза.

Леонид Семенович громко говорил:

— Командиры, постройте свои отряды как положено.

Мальчики без суеты встали в две шеренги друг напротив друга и ждали.

— Смирно!

Один мальчик смотрел на Леонида Семеновича и ковырял в носу.

— По команде «смирно» спины надо выпрямить, животы втянуть, пальцы из носа вытащить, голову вверх поднять. Еще раз, смирно!

Мальчики вытянулись, подняли головы к зеленым веткам.

— Вольно! Командиры, ко мне!

Двое мальчиков постарше вышли из строя к Леониду Семеновичу.

— Докладывайте. По очереди, без воплей.

— Наш отряд бежал через дорогу и стрелял, их отряд на дереве сидел.

— Наш отряд был на дереве и стрелял в них, а я кидал гранатами.

Леонид Семенович смотрел на мальчиков и думал, потом увидел Сашу и мужика, плетущегося следом, сел за стол и сказал.

— Командиры вы, конечно, смелые, но солдат своих беречь нужно. Из того, что вы тут доложили, я понимаю так, что тут никто не победил. В следующий раз ищите где спрятаться сначала, а потом стреляйте, прикрывайте друг друга. И в следующий раз доклад как сегодня, по военному, поняли?

— Хорошо. — сказал кто-то из мальчиков.

— Не хорошо, а так точно!

— Так точно! — хором крикнули мальчики.

— Молодцы! Командуйте, командиры.

Леонид Семенович улыбался и смотрел, как мальчики разбегаются по двору, мелькают их выгоревшие майки в кустах. За стол сели Саша и мужик. Леонид Семенович повернулся к ним, улыбался.

— Ну что, Коля, отыгрываться?

Коля смотрел хмуро-пьяно. Саша достал новую колоду карт из кармана и положил на стол.

— Я за него буду играть.

— Сашок, Сашок. Ну хорошо, — Леонид Семенович взял колоду, вытряхнул карты из пачки, помешал в руках и разбросал себе и Саше.

— Ты пива-то купил?

— Нет.

— Значит, есть на что играть?

— Есть.

Саша вытащил из кармана горстку монет.

— Смотри, какой будет уговор. Играть будем до последних денег. Кто все деньги проиграет, тот…

— Кто выиграет, тот загадывает желание, — сказал Саша.

— Это мне нравится, да. Желание! — Леонид Семенович хлопнул руками и засмеялся.

Саша взял карты со стола, развернул их в руке, три короля, дама, девятка, семерка. Саша посмотрел на Леонида Семеновича.

— Только чур не мухлевать.

— Я никогда не мухлюю. Да, Коля?

— Не мухлюет. — Мотнул головой Коля.

Саша забрал три первых кона. Леонид Семенович хмурился, быстро поглядывал поверх карт во внимательные Сашины глаза.

— Сколько у Коли долгу? — Спросил Саша.

— Ты играй, я скажу как отыграешь, — ответил Леонид Семенович. — Коля, ты что, спишь что ли?

Коля лежал на столе, упершись лбом в руки. Саша наклонился и заглянул ему в лицо.

— Спит, — сказал Саша.

— Устал, — улыбнулся Леонид Семенович.

Играли, была уже ночь. Саша взял еще шесть конов. Леонид Семенович мешал карты в руках и внимательно смотрел, как в темноте блестят у Саши глаза.

— Отыграл, даже с лихвой, — сказал Леонид Семенович, достал из кармана перевязанные шнурком деньги.

— Коля! Коль! Просыпайся.

Коля поднял голову и посмотрел кругом, ночь.

— Чего?

— Деньги раздают.

Леонид Семенович подал ему сложенные бумажки. Коля взял, развернул, в темноте сощурился над деньгами.

— Да, да, можешь не смотреть так, Сашок все за тебя отыграл.

— Я это, ну, — Коля вылез из-за стола, наощупь искал, куда деньги положить, — пойду, ночь уже.

— Да, ты иди, — сказал Леонид Семенович и посмотрел на Сашу. — Ну что, Сашок, будешь еще играть?

— Буду.

Играли, светало. Леонид Семенович смеялся, хлопал в ладоши.

— Ну что, Сашок на желание теперь?

— Играем, — сказал Саша, насупившись.

Сыграли, Леонид Семенович в руках перебирал колоду и смотрел на Сашу. Саша сопел, нос заложило, ломило переносицу.

— Правильно, плакать последнее дело, — сказал Леонид Семенович.

— Загадывай желание, — сказал Саша подломленным голосом.

— Успею. Пойдем лучше прогуляемся.

Леонид Семенович сложил карты в коробку, посмотрел на червовую даму, как она держит красный цветок и надменные у нее губы и глаза.

Шел высокий Леонид Семенович и Саша рядом, понурив голову брел.

— Сашок, ты чего носом пашешь? — Леонид Семенович положил руку на плечо Саше.

— Ничего, — пробурчал Саша.

— Раз ничего, подними голову, не на расстрел идешь!

Саша поднял глаза и сердито посмотрел. Они шли местами, каких он не видел никогда.

— Ты знаешь, где мы идем?

— Нет, я здесь не был.

— А я здесь с молодых лет гуляю. Когда-то я по этим местам проехал с сестрой друга. Никак теперь не хочу уезжать, хорошо здесь, до моря недалеко.

— До какого моря, нету тут моря.

— Ты не видел моря, а оно здесь было и сейчас еще есть. Показать?

— Покажи.

— Пойдем, тут недалеко.

— А что с твоим другом стало, он не поехал с сестрой и с тобой?

— Нет, не поехал. Он пропал куда-то, убили его, наверное.

— Почему его убили?

— Он был бандит. Он сам всех убивал, вот и они его убили.

— А ты тоже был бандит?

— Я тоже был.

— И убивал?

— Убивал, мы все убивали.

— Я никого не убивал.

— Лягушек не убивал? Пауков, жуков?

— Убивал, но это не считается, они ведь не понимают, что живут.

— Это хорошо, что не понимают.

Над пыльными дорогами солнце, у дороги домик, дверь заколочена, на двери белой краской написано: «Украдешь себе на могильную оградку». Вдали видны три высоких дворца, через все холмы по дорогам до самого конца к ним идти.

— Что это за дома вдалеке?

— Это дворцы древние, их еще не достроили.

— Их же разрушили уже очень давно.

— Их и достроить не успели, а уже разрушили.

— Это же в войну еще?

— Да, в войну.

— Ты в той войне воевал?

— Нет, я только приехал, когда закончилась война. Теперь уже забыли войну, только пацаны во дворе еще помнят, играют, стреляют друг друга.

Саша ничего ему не ответил. Он обернулся, но города не было видно, посмотрел вдаль, ничего нет вдали, только воздух.

— Из чего сделано небо, Леонид Семенович?

— Небо сделано из воздуха.

— Если мы с тобой будем быстро дышать, то сможем все небо сдышать?

— Ты и без меня справишься, все небо сдышать — это не сказать что трудно, это как море переплыть.

— А где море?

— Мимо тех дворцов пройдем, потом на гору поднимемся, и там море будет.

— Мы ведь долго уже идем?

— Не знаю, у тебя часы есть?

— У меня нет.

— У меня тоже. Я часам не верю, не так, как надо, время считают.

— А как узнать, как правильно считать?

— Этому долго учиться, это трудно. Нетрудно все небо сдышать, а понять, как время считается, сложно.

Мимо дворцов шли Саша и Леонид Семенович, белые глыбы отвалились одна от другой, колонны из белого камня стояли высоко, крошились камни от солнца и от ветра, от зим и ночей. Деревья росли на верхах колонн, сквозь белые глыбы свисали корни.

— Как деревья на домах растут?

— А дети как в домах растут? Так же и деревья.

У дороги, в высокой траве лежал и смеялся человек, не видно было, где он лежит, но слышно, смеется. Леонид Семенович тоже засмеялся и пошел в высокой траве к человеку, наклонился над ним и долго смотрел, смеялся. Саша стоял и слышал, как тихо на дорогах и только смеются мужчины.

— Он уснул и смеется, — сказал Леонид Семенович, вышел из высокой травы и обирал штаны от прицепившегося репья.

— Почему он здесь спит и смеется?

— Тепло, хорошо здесь, — Леонид Семенович уперся ладонями в спину и вытянулся, — но здесь спать нельзя, уснешь вот, как он, и так хорошо будет, что уже и не проснешься.

Поднимались Леонид Семенович и Саша на высокий холм, и ветер поднимался. На холме старые каменоломни, порода пустая. Влез по камням Саша, смотрел, как вода разлилась от берегов до берегов, как птицы над водой летят, какой свет над водой. Леонид Семенович идет по заросшей тропе к высокому каменному мосту через воду. Обернулся к Саше и зовет, машет рукой.

Саша спустился с камней и пошел следом, Леонид Семенович далеко на мосту стоит, наклонился к парапету, смотрит в воду с моста высокого.

— Это мост через все море?

— Не знаю, я до того берега не ходил.

— А давай дойдем, Леонид Семенович?

— Пойдем, мне самому интересно.

Долго по мосту шли Саша и Леонид Семенович, ветер им воротники поднимал, внизу далеко волны били в каменные сваи. От солнца и воды без края глаза утомились, Леонид Семенович прищурился и приложил руку к глазам.

— Дошли, там уже конец.

— Пойдем, пойдем, — Саша толкнул Леонида Семеновича.

— Пойдем, — засмеялся Леонид Семенович.

У самого края моста остановились, а впереди все море, и не видно берега, от которого они сюда пришли, не видно и другого берега, куда мост не довел.

— Тоже в войну разрушили, наверное, — сказал Саша глядя на последнюю каменную глыбу, обтесанную бурями.

— Этот мост строили тогда же, когда и те дворцы, что мы прошли, очень-очень давно. Война началась, и с тех пор не достроили.

Саша сел на самом краю последнего камня и свесил ноги над морем. Леонид Семенович стоял за ним.

— Не страшно, Сашок?

— Неа.

— Тогда желание.

— Загадывай.

— Прыгни с моста.

Саша поднял глаза на Леонида Семеновича, смотрел без страха. Леонид Семенович улыбался.

— Так нечестно, — тихо сказал Саша.

— Очень честно, карточные долги нужно выполнять.

— Но я же умру, — сказал Саша, руками держал холодный каменный мост.

— Ты же любопытный. Не интересно тебе разве узнать как это, умереть?

Саша смотрел, как волны разбиваются об мост.

— Там Катя у ларька сидит, я ей обещал, что приду за ней.

— Ну и чего ты тогда расселся? Пойдем Катю забирать! — крикнул морю Леонид Семенович и засмеялся.

Саша встал и пошли они с Леонидом Семеновичем.

У ларька собака зарычала на них.

— Дурак ты, — сказал псу Леонид Семенович и погладил по голове.

Саша обернулся на него, подходя к окошку ларька.

— М, м, — Леонид Семенович искал в кармане, — На. — Леонид Семенович подал Саше колоду карт. Саша посмотрел на червовую даму, как она держит красный цветок и надменные у нее губы и глаза.

— Здрасьте, — сказала продавщица.

— Здравствуй, Катя, — сказал Саша.

— Здравствуй, здравствуй.

— Я Саша.

— Я рада, что ты Саша.

— Ты меня не помнишь?

— Вроде бы нет, я вас всех помню, а тебя вот что-то никак.

— Помнишь, я тебе цветы у бабы Веры в палисаднике рвал, она вышла с костылем и ты испугалась? А потом мы в этот ларек пошли, потом я ушел в карты играть, а ты меня ждала?

Продавщица долго посмотрела на Сашу.

— Помню, Сашенька. Где же ты был? Говорили, в тюрьме.

— Нет, я…

Леонид Семенович показал Саше рукой, и прикрыл глаза, упершись спиной о ларек. Продавщица посмотрела на кнопки кассы, на булочки в целлофановых пакетах, на половинку конфеты, лежащую на блестящей обертке рядом с пустой потемневшей от чая кружкой.

— Пойдем, — сказала продавщица, снимая фартук.

Она вышла из ларька и посмотрела на Леонида Семеновича, опершегося спиной на металлическую стену. Катя потрогала его за руку, спросила:

— Деда, ты что, тебе плохо?

Леонид Семенович приоткрыл глаза, махнул рукой и снова закрыл глаза. Когда Катя отвернулась, Леонид Семенович подмигнул Саше и улыбнулся. Саша кивнул ему в ответ и пошел с Катей вверх по улице.

— Пойдем, я тебе сына покажу, — сказала Катя.

У входа в школу, на треснувших ступеньках стоял охранник в черной куртке.

— Здрасьте. — сказал охранник.

— Здрасьте, — сказала Катя, и Саша «Здрасьте» сказал.

По коридору налево, дверь на кухню открыта, из столовой обедом пахнет, учительская справа и медпункт, пахнет хлоркой, в конце коридора, под лестницей дверь, слышно, как там баян играет.

— Пение у них, — шепнула Катя, быстро заглянула в приоткрытую дверь, повернулась к Саше, — мой за первой партой в центре, поет, — улыбнулась.

Саша заглянул в дверь. Перед доской сидит учитель с баяном.

— А сейчас мы с вами споем песню, которую мы учили в прошлой четверти, все ее помнят?

— Да! Которая была в гостье из будущего!

— Да, она самая. И-и-и раз!

— Слышу голос из прекрасного далёка,

— Хорошо!

— Голос утренний в серебряной росе,

— Чуть медленнее!

— Слышу голос, и манящая дорога,

— Погромче девочки!

— Кружит голову, как в детстве карусель!

— Давайте еще раз, сначала. И-и-и раз!